Почему португальский король отказался от предложения Фернана Магеллана?

Коротко: Мануэл I не увидел для Португалии ни необходимости, ни выгоды в задумке Магеллана — да ещё и не доверял самому соискателю.

Чуть подробнее по пунктам:

1. У Португалии уже был «верный» путь на Восток. К началу 1510-х португальцы прочно держали морскую дорогу вокруг Африки к Индии и Малакке. Торговля перцем и пряностями шла, крепости строились, доходы — понятны. Экспедиция «в неизвестность» на запад выглядела лишним риском, когда рабочий маршрут уже приносит деньги и славу.

2. Юридическая и политическая неопределённость. По Тордесильясскому договору (1494) мир делили на «португальскую» и «кастильскую» половины, но антимеридиан на дальнем востоке не был чётко определён. Поход на запад к Молуккам грозил новой тяжбой с Кастилией: успех экспедиции мог быть истолкован как вторжение в «чужую» сферу. Мануэл не хотел своими же деньгами создавать кастильцам аргументы.

3. Личная неприязнь и сомнения в лояльности Магеллана. После марокканского похода (Азамор) на Магеллана легла тень: его обвиняли в несанкционированной торговле и неповиновении, он добивался повышения и пенсии из-за ранения, но получил отказы и остудил к себе королевское расположение. Когда человек, с которым у двора проблемы, просит выдать ему корабли «на свою идею», доверия это не добавляет.

4. Дворцовые интриги и клановые интересы. Решения Мануэла формировались не в вакууме: у индийско-африканского «лобби» при дворе был явный интерес держать ресурсы на отработанном восточном направлении, а не делиться ими с проектом, который мог перераспределить славу и деньги.

5. Практический расчёт: неизвестный пролив на юге Нового Света, труднейшая навигация, туманные сроки и стоимость. Для Мануэла это выглядело как высокие расходы с неочевидной отдачей — особенно на фоне уже существующей, прибыльной «карреры да Индиа».

Итог: сочетание стратегического «нам это не нужно», политико-правовых рисков, плохой репутации просителя и давления придворных сделало отказ почти неизбежным. Магеллан, не найдя поддержки, предложил проект Кастилии — и уже под испанским флагом доказал, что западный путь существует.