Коротко о логике периода: после Победы режим не «смягчился». Наоборот, в 1945–1953 гг. власть заново закрутила гайки: нужно было удержать контроль над обществом, закрыть «окна» в мир, которые открыла война, и нейтрализовать любые реальные или воображаемые центры влияния, способные конкурировать с Кремлём.

Почему начались послевоенные репрессии

1. Консолидация личной власти Сталина. Армейские полководцы и региональные элиты, окрепшие на войне, превратились в самостоятельных фигур. Серии дел («ленинградское», против военачальников и т. п.) были призваны их усмирить.

2. Начало холодной войны. Резкий разворот к изоляции: подозрение ко «внешним влияниям», доносам и связям с Западом; отсюда кампания против «низкопоклонства перед Западом» и «космополитизма».

3. Страх перед «неуправляемыми» массами. Миллионы демобилизованных, побывавших в Европе, военнопленных и остарбайтеров — люди с новым опытом и кругозором. Их массово «фильтровали», часть отправляли в лагеря и спецпоселения.

4. Национальная политика силы. Власть считала целые народы «ненадёжными» (обвиняла в коллаборационизме) и продолжила депортации, начатые ещё в 1943–1944 гг.

5. Идеологическое «выпрямление» культуры и науки. «Ждановщина», разгром генетики (триумф лысенковщины), давление на литературу, искусство и гуманитарные науки.

6. Хозяйственно-правовой пресс. Послевоенная разруха и голод 1946–1947 гг. сопровождались ужесточением уголовного законодательства (жёсткие наказания за «хищения» госсобственности и «валютные операции»), что резко увеличило число осуждённых.

Кто пострадал больше всего

• Возвращённые из плена и с принудительных работ (военнопленные, остарбайтеры): проходили через «фильтрационные» лагеря; значительная доля получила сроки или статус «неблагонадёжных».

• Этнические группы, подвергшиеся депортациям и спецпоселениям: чеченцы и ингуши, крымские татары, калмыки, карачаевцы, балкарцы, месхетинские турки и др.; также массовые высылки жителей Прибалтики, Западной Украины и Молдавии в ходе «антиповстанческих» операций.

• Национальные и региональные элиты в присоединённых территориях: активисты, священнослужители, предприниматели, «бывшие» — как «социально чуждые элементы».

• Партийно-государственные и хозяйственные руководители, заподозренные в «местничестве» или самостоятельности: жертвы «ленинградского дела», «дела авиаконструкторов» и др.

• Военные: часть высшего командования подверглась следствию, арестам, ссылкам; многих «урезали» в правах и должностях.

• Еврейская интеллигенция: Еврейский антифашистский комитет, «кампания против космополитизма», позже «дело врачей» — аресты, увольнения, расстрелы руководителей ЕАК.

• Творческая и научная интеллигенция: писатели, поэты, режиссёры, критики, учёные-«неправильных» школ (генетики, кибернетики вначале, философы «не той линии») — увольнения, запреты на публикации, репрессии.

• Крестьяне и городская «низовая» беднота: за «нарушения заготовок», «тунеядство» и бытовые уголовные статьи (на фоне голода и карточной системы) — массовые сроки; религиозные активисты и духовенство — под давлением.

• Подполье и «лесные братья» в Прибалтике, ОУН-УПА в Западной Украине и другие антисоветские формирования — широкие карательные операции, депортации семей.

Итог: послевоенные репрессии были инструментом удержания тотального контроля в условиях внешней конфронтации и внутренней мобилизации. Под удар попали самые «мобильные» и потенциально автономные группы — от фронтовиков, побывавших на Западе, и национальных меньшинств до региональных партийцев, учёных и деятелей культуры.