Кто виноват в духовном оскудении Ионыча: окружение или он сам?

Коротко: виноваты и окружение, и он сам, но решающая доля — на нём.

Развёрнуто. В начале повести Старцев — не «Ионыч». Он небедный, но простой земский врач с живым интересом к делу, с уважением к больным, с привычкой ходить пешком. В нём есть способность к чувству: он увлекается Котиком, переживает, делает предложение, страдает после московской истории. То есть стартовые ресурсы — нормальные: профессия, энергия, элементарная нравственная чувствительность.

Но город С. и «культурный» дом Туркиных — это завод по производству посредственности. Пустые чтения романов, примитивные шутки, дилетантские концерты, самодовольная уверенность, что «всё хорошо». Это не зло в лоб, а вязкая благополучная пошлость, которая усыпляет волю и вкус. Здесь легко привыкнуть к комфорту и замкнуться на практических выгодах: поездки в тёплой тройке, диван, ужин, каменные домики под проценты, стабильный доход, признание «влиятельного» человека. Среда даёт именно этот наркотик: тишина, сытость, безответственность.

Но решающее — как он на это откликнулся. Старцев нигде не вынужден превращаться в Ионыча. Никто не заставляет его бросать чтение, равнодушеть к музыке, грубеть с пациентами и цепляться за «оплату вперёд». После неудачи с Котиком у него развилка: пережить боль и вырасти или уйти в жирный комфорт. Он выбирает второе. Он сознательно сворачивает к лёгкому: ест, копит, ленится душой, цинично вспоминает прежнее чувство как «пустяки». Со временем он перестаёт видеть в людях людей — только «случаи» и кошельки. Это уже внутренняя работа распада, а не просто влияние извне.

Чехов показывает, что среда — катализатор, но не приговор. В той же среде кто-то мог бы тянуться вверх, хотя и трудно. Старцев же не сопротивляется и даже благодарно растворяется в болоте. Потому ответ таков: окружение создало удобные условия для оскудения, но духовно обеднел он потому, что выбрал комфорт вместо труда над собой. Именно в этом смысле «виноват» он сам — не в том, что среда плоха, а в том, что он ей без боя уступил.