Почему в русских народных сказках добро всегда побеждает зло?

Коротко: потому что так устроен сам жанр народной волшебной сказки и те задачи, которые она выполняла в традиционном обществе. Чуть разверну:

1. Воспитательная функция. Сказки — это не только развлечение, а «учебник поведения» для детей и подростков. Через простые бинарные оппозиции они закрепляют ценности общины: честность, трудолюбие, милосердие, уважение к старшим, смекалку. Если герой проявляет «правильные» качества — ему помогают звери, старушки, волшебные помощники; если жаден и жесток — его ждёт наказание. Такой моральный механизм требует счастливого финала для «правильного» героя.

2. Восстановление справедливости как модель мира. В крестьянской реальности жизнь часто была несправедливой, но в сказке «мир устроен верно»: обиженный сирота получает царство, коварный оппонент разоблачён, вор наказан. Это компенсаторная функция: текст возвращает чувство порядка и управляемости судьбы.

3. Жанровый код волшебной сказки. У волшебной сказки есть канон: «проверка — помощь — победа — награда». Владимир Пропп в «Морфологии сказки» описывал финальные функции как «наказание злодея» и «свадьба/воцарение» героя. То есть победа добра встроена в «скелет» повествования — иначе это была бы уже не волшебная сказка, а, скажем, былина или бытовая история с открытым финалом.

4. Психологическая безопасность слушателя. Сказки рассказывали детям перед сном и на посиделках. Чёткая развязка, где зло повержено, снимает тревогу, даёт эмоциональную разрядку. Отсюда формула «жили-долго и счастливо» — это не клише ради клише, а способ закрыть сюжет и успокоить аудиторию.

5. Социальный контракт и «экономика взаимности». Герой побеждает не в одиночку: он делится последней коркой, помогает зверьку — и потом получает помощь в решающий момент. Так сказка обучает «инвестировать» в отношения и взаимопомощь: добро окупается, зло же «невыгодно» — приводит к изоляции и поражению.

6. Религиозно-этический фон. В русской традиции языческие представления о порядке мира переплелись с православной этикой: смирение, милость к слабому, воздаяние за грех. Даже амбивалентные фигуры (Баба Яга) чаще выступают как испытание: пройден — получи дар; нарушил табу — получи наказание.

7. Мнемоника устной передачи. Истории с чёткой моралью и «правильным» финалом легче запоминаются и легче передаются из уст в уста. Со временем в народной памяти выживают как раз те варианты, где справедливость торжествует максимально явно.

8. Простая бинарность — инструмент, а не наивность. Добро и зло в сказке подчеркнуто контрастны — это художественный приём ради ясности. За ним стоят взрослые темы: власть и ответственность («Иван-царевич и Серый Волк»), цена высокомерия («Морозко»), опасность соблазна («Гуси-лебеди»).

Важно и то, что есть нюансы. Не все тексты заканчиваются «сахарно»: в «Колобке» герой гибнет — это притча о самоуверенности и болтливости. В бытовых сказках финал может быть сатирическим: кара постигает не абстрактное «зло», а конкретные пороки — жадность купца, лицемерие попа, глупость барина. Но и там моральная бухгалтерия сходится: плохое поведение оборачивается потерями, хорошее — выгодой.

Итого: в русской народной сказке добро «всегда» побеждает не из-за детской наивности, а потому что сказка — инструмент воспитания, утешения и передачи норм. Её задача — показать, каким должен быть мир и каким должен быть человек, чтобы этот мир оставался в порядке.