Почему Раскольников, вопреки сомнениям, совершает убийство?

Короткий ответ: он убивает не из-за денег, а чтобы проверить свою теорию и собственные границы — «тварь ли я дрожащая или право имею?» — и потому, что цепочка обстоятельств подталкивает его в момент слабости. А теперь по пунктам.

1. Теория «необыкновенного человека». Раскольников выстраивает идею о праве «сильных» нарушать мораль, если цель «полезна»: избавить мир от «вши»-процентщицы и пустить её деньги «на добро». Убийство для него — эксперимент: доказать себе, что он относится к «имеющим право», что способен переступить закон и чувство жалости ради «высшей» цели.

2. Гордость и изоляция. Он смертельно уязвлён нищетой и унижениями, но ещё больше — сознанием собственной «избранности». Помощь со стороны (Разумихин, Соня) его раздражает: принять её — признать слабость. Убийство здесь выступает жестом горделивого самоутверждения: «сам решу, сам сделаю».

3. Ложная рационализация «во благо». Письмо матери о жертве Дуни, грязная сцена сватовства Лужина, истории Мармеладова — всё это он складывает в схему: «возьму у зла (процентщицы) и обращу в добро». Но роман показывает, что это самообман: он не умеет и не собирается «распорядиться» кровавыми деньгами, сама идея «добра через убийство» разрушительна.

4. Психологический надлом и «наваждение». Раскольников болен, в жару и голоде монолог идеи превращается в навязчивость. Сон о зазубренном вымогании над кобылёнком одновременно предупреждает и толкает: внутренний протест против жестокости в нём соседствует с жаждой испытать пределы. Он сам говорит, что сделал это «не старуху убил, а себя», — то есть проверял и крушил собственную совесть.

5. Роль случайности и «складывания обстоятельств». Он много раз отступает, но ряд совпадений делает момент «удобным»: подслушанный разговор о том, что старуха будет одна; известное расписание Лизаветы; подвернувшийся топор; пустая лестничная клетка. Он словно плывёт по течению, и в критическую секунду «кнопку» нажимает не воля, а импульс, натянутый долгими приготовлениями.

6. Петербург как среда удушья. Жара, теснота, духота, моральная нищета вокруг — не просто фон, а давление среды, в которой идея «переступить» кажется естественным ответом на всеобщую бесчеловечность. Достоевский нарочно сгущает социальную безысходность, чтобы показать, как легко «высокая» теория цепляется за бытовое отчаяние.

7. Итог: теория разбивается о реальность. Деньги не приносят «пользы», убийство Лизаветы — случайное и без всякой «логики» — сразу разрушает стройность замысла. Выясняется, что дело не в реформаторстве, а в гордыне и страхе: он хотел утвердить себя над законом и людьми — и обнаружил пустоту. Отсюда и несоразмерность наказания страданием: он карает себя раньше суда, потому что внутренний эксперимент провалился.

Так что, вопреки сомнениям, он идёт на убийство из смеси идейной гордыни, желания самопроверки, социального отчаяния и цепочки удобных случайностей — и именно эта смесь делает преступление психологически «правдоподобным» и неизбежным именно для него.