Отвечу как понимаю тему сам, без академической вычурности, но с опорой на основные факты и логику.

1) Северный Кавказ в политике России: причины, участники, ход и итоги вооружённого конфликта

Контекст. После распада СССР (1991) федерация унаследовала крайне разношёрстный по языкам, конфессиям и политическим традициям регион. На этом фоне — слабость федеральных институтов 90-х, криминализация экономики, разрушенная инфраструктура, «парады суверенитетов».

Главные причины конфликта

• Политический вакуум и национальный суверенитет. В Чечне провозгласили независимость, центру было трудно быстро построить работающий федеральный компромисс.

• Экономика и криминал. Разруха 90-х + теневые доходы (контрабанда, «нефтяные» схемы, похищения людей) сделали силовой ресурс выгодным.

• Идеология и радикализация. От светского национализма ранних 90-х часть подполья к концу десятилетия сместилась к джихадистской риторике, что расширило конфликт за пределы одной республики.

• Ошибки управления и правоприменения. Жёсткие зачистки, коллективная ответственность, слабая координация силовых структур подталкивали к спирали насилия.

• Региональная «разливка». Боевые действия и теракты затрагивали не только Чечню, но и Дагестан, Ингушетию, КБР, Ставрополье, Северную Осетию.

Участники

• Федеральные силы: Минобороны, ВВ/Росгвардия, ФСБ, МВД, спецподразделения.

• Сепаратистские/повстанческие группы Чечни: от окружения Д. Дудаева и А. Масхадова до отрядов Ш. Басаева и иностранных «бригады» (Хаттаб и др.).

• Про-федеральные силы на месте: отряды, лояльные администрации Ахмата, затем Рамзана Кадырова («кадыровцы») и союзные им формирования.

• Региональные элиты и тейпы, религиозные лидеры, гражданское население, НКО и правозащитники.

Краткий ход событий

• Первая чеченская война (1994–1996). Попытка силой восстановить конституционный порядок привела к тяжёлым боям (в т.ч. за Грозный), большим потерям и Касавюртовским соглашениям, которые де-факто отложили вопрос статуса.

• Межвоенный период (1996–1999). Ослабление управляемости, рост криминала, похищения, поляризация элит. Летом 1999 г. отряды Басаева и Хаттаба вторглись в Дагестан — это стало прямым триггером второй войны.

• Вторая чеченская война (1999–начало 2000-х). Быстрое занятие городов, переход противника к партизанской войне. Постепенная «чеченизация» конфликта — ставка на местные про-московские силы, восстановление вертикали власти. Режим контртеррористической операции в Чечне официально снят в 2009 г., но низкоинтенсивное подполье дольше сохранялось в соседних республиках.

• Теракты и ответные меры. На фоне войны — серия крупных терактов вне региона (в т.ч. захваты заложников, взрывы), что ужесточило общенациональную антитеррористическую повестку.

Итоги и последствия

• Политическая стабилизация «сверху» в Чечне при высокой централизации власти, персонализации управления и широком использовании силовых практик.

• Безопасность vs. права человека. Уровень открытого насилия снизился, но правозащитные претензии (внесудебные задержания, пытки, преследование оппонентов, ЛГБТ) никуда не делись.

• Федеральные финансы и восстановление. Масштабные трансферты и стройки (Грозный фактически отстроен заново), но зависимость экономики от бюджета и ограниченная диверсификация.

• Трансформация федерализма. Усилилась «вертикаль», расширились полномочия силовых ведомств, выборные институты в регионе долго оставались номинальными.

• Социальные сдвиги. Отток русского населения из ряда республик, демографический рост в горных районах, влияние религиозных институтов, позднее — переток части радикалов в транснациональные сети.

• Спад вооружённого подполья к 2010-м и смещение рисков к точечным атакам, при этом сохраняются хронические проблемы: безработица молодёжи, клановость, слабая конкуренция, зависимость от центра.

В сухом остатке: Москва прошла путь от неудачной силовой кампании и «заморозки» статуса к управляемой стабилизации через сочетание жёсткой силы, «чеченизации» и бюджетной подпитки. Это снизило интенсивность войны, но закрепило модель с низкой политической конкуренцией и системными правовыми издержками.

2) Культурное развитие народов СССР и русская культура к 1980-м

Общая рамка. Советская культурная политика сочетала модернизацию (массовая грамотность, инфраструктура, «культурная революция») с идеологическим контролем. Культурное пространство было двояким: официальное (соцреализм и массовая сеть культурных институтов) и «второе» (самиздат, неофициальное искусство, бардовская/рок-сцена, национальные «островки» свободы).

Этапы (очень кратко)

• 1920-е: коренизация — поддержка языков и элит союзных республик; кампания ликбеза; реформы орфографий и алфавитов.

• 1930-е: поворот к русоцентричной мобилизации; канонизация социалистического реализма (1934); крупные тиражи, «большой стиль», репрессии против «формалистов».

• Война и послевоенные годы: патриотический канон + ждановщина (идеологический нажим, «борьба с космополитизмом»).

• «Оттепель» (середина 1950-х — начало 1960-х): ослабление цензуры, прорыв в кино, поэзии, науке, городской культуре; появление «шестидесятников».

• 1970-е — первая половина 1980-х («застой»): стабильное финансирование «высоких» институтов (театры, филармонии, академии), но и рутинный идеоконтроль; расцвет неофициальных сцен, самиздата и «полочных» (неиздаваемых) текстов; массовая эстрада, ТВ и кино как всесоюзные медиумы.

Инфраструктура и массовая культура

• Образование и тиражи. К 1970-м — фактически всеобщая средняя школа, бесплатные вузы, гигантские книжные тиражи, сеть Домов культуры, клубов, библиотек, киносетей.

• Кино и ТВ. Советское кино брало призы на фестивалях и формировало общие коды («Ирония судьбы», «Офицеры», «Белорусский вокзал», грузинская школа кино и т.д.). ТВ стало главным агрегатором «общесоюзной» идентичности.

• Музыка. Официальная эстрада (Пугачёва, Ротару, ансамбли союзных республик), симфоническая традиция (Шостакович, Свиридов, Денисов и др.), барды (Окуджава, Высоцкий), к концу 1970-х — подпольный/полуподпольный рок.

• Балет и театр. Большой и Кировский/Мариинский — мировые бренды; звёзды уровня Плисецкой, Улановой; в драме — Таганка, «Современник», национальные театры республик.

Русская культура к 1980-м (срез)

• Литература. Сосуществуют «официальная» проза (Бондарев, Белов, Распутин) и «запрещённые»/высылаемые авторы (Солженицын, Бродский). Поэзия — от поздних «шестидесятников» до клубной сцены. В библиотеках — классика с мощным школьным каноном.

• Кино. От сатир Рязанова и комедий Гайдая — к философской линии Тарковского; параллельно — сильные студии в республиках (Ереван, Тбилиси, Киев).

• Изобразительное искусство. Наряду с соцреализмом — неофициальные течения: московский концептуализм (Кабаков), Сотс-арт (Комар и Меламид). Конфликты типа «бульдозерной выставки» в 1974-м показали границы дозволенного.

• Музыка. Сильная академическая школа (ГПМ, консерватории), массовая эстрада и подпольный рок, который к середине 1980-х выйдет в публичное поле.

• Наука как часть культурного капитала. К началу 1980-х — космический нарратив, Академгородки, массовая детская технотворческая культура (кружки, Дворцы пионеров).

Национальные культуры республик — не «приложение», а второй столп

• Книги и театры на родных языках. У каждой республики — Союз писателей, национальные театры, филармонии, кинокомитеты; школьные программы на родном языке.

• Сильные «региональные» звёзды, ставшие всесоюзными. Проза Чингиза Айтматова (Киргизия), проза Фазиля Искандера (Абхазия/Грузия), поэзия Расула Гамзатова (Дагестан), кино Сергея Параджанова (армянская и украинская школы), грузинская режиссура (Абуладзе, Иоселиани) и т.д.

• Фольклор и «большая сцена». Государственные ансамбли песни и пляски, национальные танцевальные коллективы, фестивали — всё это интегрировало локальные традиции в общесоюзный эфир.

• Русский язык как «мост». Он выполнял роль lingua franca науки, армии, высшего образования и массмедиа, что расширяло русское культурное поле, но порождало и споры о «руссификации».

Итоги к 1980-м

• Достроена инфраструктура «массовой культуры образованного общества»: библиотеки, клубы, театры, консерватории, киностудии — в каждой республике.

• Сформировался общий культурный канон (война, космос, труд, «маленький человек»), который сосуществовал с «второй культурой» самиздата и андеграунда.

• Русская культура была одновременно центром притяжения (язык, наука, классика) и рамкой, в которой национальные культуры создавали собственные шедевры.

• К середине 1980-х накопилось противоречие: высокий уровень образованности и горизонтальные сети творцов — при жёстких фильтрах идеоконтроля. «Перестройка» вскрыла эти накопленные пласты, но это уже следующая глава.

Если совсем кратко: к 1980-м СССР создал колоссальную культурную инфраструктуру и общий медийный язык (в значительной мере русский), при этом сохранив богатое разнообразие национальных культур — хотя и в рамках ограничений, заданных идеологией. На Северном Кавказе Россия, уже в постсоветское время, пришла к «стабилизации через силу и ренту», резко снизив боевые действия, но закрепив жёсткую управленческую модель.