Достижения советской науки в 30-е годы.

Как по мне, 1930-е — это десятилетие, когда советская наука одновременно делала прорывы мирового уровня и жила под сильнейшим политическим прессом. Если коротко о главном, что реально «сделали» учёные и инженерные школы в эти годы:

Физика (включая низкие температуры, ядерную и радиационную):

• Открытие и объяснение эффекта Вавилова—Черёнкова: наблюдение свечения быстрых частиц (П. А. Черенков, 1934) и теория (И. Е. Тамм и И. М. Франк, 1937). Это стало одним из краеугольных камней современной физики высоких энергий и детекторов.

• Сверхтекучесть гелия-II (П. Л. Капица, 1937): рождение новой области — квантовой гидродинамики; создан Институт физических проблем (1934), вокруг которого выросла сильная школа низкотемпературной физики.

• Магнитоосцилляции и сверхпроводимость: эффект Шубникова—де Хааза (1930) и обнаружение «смешанного состояния» сверхпроводников (Л. В. Шубников, В. И. Рябинин, 1936–1937) — важнейшие вехи в физике твёрдого тела.

• Работы Л. Д. Ландау: от диамагнетизма электронного газа (1930) до феноменологической теории фазовых переходов второго рода (1937) — задались стандарты описания критических явлений.

• Старт ядерных исследований: создание лабораторий ядерной физики (в т. ч. группа И. В. Курчатова), запуск первого советского циклотронa в Ленинграде (1937), быстрый отклик на открытие деления урана в самом конце десятилетия.

Химия и физическая химия:

• Теория цепных реакций Н. Н. Семёнова (книга «Цепные реакции», 1934) и развитие химической кинетики; к концу 30-х — работы Я. Б. Зельдовича и Д. А. Франк-Каменецкого по горению и детонации. Это прямая научная база для множества процессов — от синтеза до энергетики.

Математика (школы мирового класса):

• Аксоматика теории вероятностей А. Н. Колмогорова (1933) — современный язык вероятности пришёл именно оттуда.

• Теорема Гельфонда (1934) — блестящее решение 7-й проблемы Гильберта о трансцендентности чисел вида $a^b$ (при алгебраическом $a\ne0,1$ и иррациональном $b$).

• Пространства и методы С. Л. Соболева (1935–1938) — фундаментальная основа для уравнений в частных производных и численного моделирования.

• Топологические и вариационные достижения школы П. С. Александрова, работы Лустерника—Шнирельмана (начало 30-х) и Понтрягина (дуальность абелевых групп, середина 30-х). Это создало «скелет» советской математики на десятилетия.

Радиофизика, связь, приборы:

• Теорема Котельникова (1933) о дискретизации сигналов — советская формулировка того, что на Западе извест­но как Nyquist–Shannon; определила, как мы передаём/храним аналоговые сигналы.

• Зарождение радиолокации: опытные станции типа РУС-1 доведены до войсковых испытаний к концу десятилетия; сформировались коллективы, которые потом быстро развернули серийные РЛС.

Авиастроение и аэродинамика (стык науки и техники):

• Цельнометаллические самолёты Туполева (АНТ-25 и др.), отработанные в тесной связке с ЦАГИ; рекордные перелёты 1937 г. (через Северный полюс и др.) — демонстрация уровня прочностных расчётов, профилей, дальнемагистральной навигации.

• Истребитель И-16 Николая Поликарпова (1934) — один из первых массовых монопланов с убираемым шасси; серьёзный шаг в аэродинамике высоких скоростей.

Ракетная техника и космическая мысль:

• ГИРД (1931) и РНИИ (с 1933): успешные пуски жидкостных ракет ГИРД-09 и ГИРД-Х (1933), доводка ЖРД, первые эксперименты с ракетоглиссерами — поставлен фундамент того, что после войны вылилось в космическую программу.

Геология, ресурсы, энергетика:

• Школа И. М. Губкина и «Вторая Баку»: развитие сейсморазведки и нефтяной геологии в Поволжье и на Урале; рост добычи — результат именно научного поиска месторождений.

• Крупные гидропроекты (Днепрогэс — 1932) — не просто стройка, а площадка для прикладной гидродинамики, прочности материалов, высоковольтной техники.

Биология и агрономия:

• Работы Н. И. Вавилова: центры происхождения культурных растений, огромная коллекция семян, генетика и селекция — научная основа продовольственной программы страны.

• При этом к концу 30-х стремительно растёт давление «лысенковщины», начинается наступление на генетику — важный контекст, без которого картину десятилетия нельзя считать честной.

Полярные исследования и геофизика:

• Дрейфующая станция «Северный полюс-1» (1937–1938), развитие сети арктических обсерваторий, регулярные высокоширотные авиамаршруты — большой вклад в метеорологию, океанографию, магнитные и ионосферные исследования.

Организация науки:

• Академия наук переехала в Москву (1934), запущена «институтская» модель: Институт физических проблем (1934), Институт химической физики (1931), Институт генетики (1933) и др. Это резко ускорило специализацию и кооперацию.

• Одновременно — тяжёлые потери от репрессий: аресты и расстрелы учёных (включая Шубникова), «Лузинское дело» в математике, давление на инженерные КБ. Тем не менее научные школы выстояли и во многом именно в 30-е заложили фундамент послевоенных прорывов.

Если свести к одному тезису: в 1930-е СССР создал полноценную научно-техническую экосистему (институты, кадры, приборную базу) и выдал целый ряд первоклассных результатов — от сверхтекучести и Черенковского свечения до аксиоматики вероятностей и теоремы Гельфонда; а авиация, ракетная техника, радиолокация и геология показали, как эта наука быстро превращается в работу «железа» и ресурсную мощь страны.