Предпосылки Северной войны

Коротко: Северная война (1700–1721) не «взорвалась» на пустом месте. Её подготовили десятилетия шведского доминирования на Балтике, блокированный для соседей выход к морю и совпадение интересов трёх держав — России, Дании-Норвегии и Речи Посполитой/Саксонии — которые решили воспользоваться кажущейся слабостью юного Карла XII. Вот ключевые предпосылки.

1. Балтийская «шведская система»
   Швеция к концу XVII века превратилась в балтийскую империю: Эстляндия, Лифляндия, Ингрия, Карелия, часть Померании, Бремен-Верден и др. Контроль узловых портов и проливов означал пошлины, транзит и политический вес. Для соседей это был «бутылочное горлышко»: и экономически (торговля лесом, льном, смолой, хлебом), и стратегически (флот строится из балтийского леса — без него не обойтись).

2. Неудовлетворённость соседей статус-кво
   • Россия: после неудач смутного времени и «немирного» XVII века у России не было полноценного выхода к Балтике. Азовские походы Петра дали опору на юге, но Чёрное море оставалось полузакрытым. Балтика — единственный быстрый канал в Европу для торговли и технологий.
   • Дания-Норвегия: стремилась подчинить герцогство Гольштейн-Готторп, традиционного союзника Швеции, и вытолкнуть шведов из Сконе/поморских дел, обезопасив датские проливы.
   • Речь Посполитая / Саксония: король Август II Сильный хотел укрепить свою власть через завоевательные успехи (внутри РП его положение было зыбким), а Ливония с Ригой — лакомый трофей и контроль над торговыми путями.

3. «Окно возможностей»: уязвимость Швеции казалась реальной
   В 1697 умер опытный Карл XI; на трон взошёл 15-летний Карл XII. Внешним наблюдателям это выглядело как момент слабости: смена монарха, возможные регентские трения, «усталость» после войн. В реальности армия и флот Швеции оставались сильны, но впечатление у соседей было иным.

4. Европейский контекст и баланс сил
   • Девятилетняя война завершилась в 1697, а Война за испанское наследство ещё не началась (она стартует в 1701). Большие державы были заняты другими проблемами; вероятность вмешательства против антишведской коалиции казалась небольшой.
   • В Восточной Европе назрела перегруппировка: Османская империя после Карловицкого мира (1699) пошла на разрядку с северными соседями; Россия закрепила с ней мир (Константинопольский договор 1700). Это развязало Петру руки на Балтике.

5. Личные и династические мотивы правителей
   Август II мечтал о славе завоевателя и укреплении королевской власти в федеративной и «шляхетской» Речи Посполитой. Пётр I строил «европейский проект» — армию нового строя, флот, мануфактуры — и для него выход к морю был не идеей-фикс, а практической необходимостью. Датский король Фредерик IV видел шанс решить «дело Готторпа» силой.

6. Экономика и торговля
   Балтийские пошлины и транзит — это деньги. Пока «шведский кордон» держал берега, соседям приходилось мириться с чужими тарифами и политикой. Для Петра это означало, что модернизация будет дорогой и медленной; для Саксонии и польских магнатов — потерю доходов от рижского и лифляндского направления.

7. Военно-политическая подготовка к столкновению
   • Россия к рубежу веков подавила стрелецкие бунты, начала перевооружение, привлекала иностранных офицеров, строила флотилии.
   • Сформировалась Северная лига: Саксония/Речь Посполитая (1699), Дания-Норвегия и Россия (фактически к 1700).
   • Швеция вела жёсткую «редукцию» (возврат земель у знати), усиливая корону за счёт аристократии, что вызывало внутреннее напряжение и добавляло надежд противникам на «внутренний кризис» у соперника.

8. Непосредственные поводы (то, с чего началось)
   В 1700 союзники почти синхронно перешли к действиям, рассчитывая на быстрый лом: Дания ударила по Гольштейн-Готторпу, Саксония осадила Ригу, Россия выступила в Ингрии и осадила Нарву. То есть «поводом» стали конкретные претензии к вассалам и землям Швеции, но все они опирались на перечисленные выше долгосрочные причины.

Итоговая формула предпосылок: сочетание стратегической нужды соседей сломать шведскую монополию на Балтике, личных амбиций правителей, благоприятной международной конъюнктуры конца XVII — начала XVIII века и частной конфликтной повестки (Готторп, Ливония, Ингрия), которая дала удобные поводы начать войну.