Почему Салтыков-Щедрин назвал свою книгу "Историей одного города"?

Если коротко: потому что это не «история Глупова» как уникального пункта на карте, а сатирическая хроника любого русской провинции (и шире — всей страны), рассказанная в маске «учёной» истории.

Чуть разверну:

1. «История» — пародия на официальные летописи и серьёзные исторические труды. Салтыков-Щедрин сознательно копирует форму хроники: «от издателя», «летописные» главы, псевдоархивные документы, сухой канцелярский тон. Под этим «учёным» фасадом показывается абсурд и жестокость реальной власти.

2. «Одного» — слово с иронией. На поверхности будто бы речь о частном случае; на деле это модель любого города империи. Автор избегает прямых названий, чтобы обойти цензуру и одновременно подчеркнуть типичность изображаемого: меняются фамилии градоначальников, а суть режима — произвол, глупость, бюрократия, покорность жителей — остаётся.

3. «Города» — удобная миниатюра государства. В городском масштабе видны все механизмы имперской жизни: приказы «сверху», бессмысленные реформы, круговорот «начальников-типов». Каждый градоначальник — не портрет, а социальная маска (от тупого тиранчика до «реформатора»-показушника). Кульминация — Угрюм-Бурчеев, мечтающий выпрямить реку и построить казарменный порядок: это гротескная формула тотальной регламентации.

4. Хронологический жест важен тематически. Автор прослеживает «историю» от мифического «начала» до «современности», чтобы показать цикличность: столетия идут, а город топчется на месте. Так слово «история» оборачивается сарказмом: движение времени есть, развития — нет.

Итог: название фиксирует приём. Перед нами «летопись» одного города, которая на самом деле — история российской власти и общества в миниатюре; «одного» — значит любого. Именно поэтому книга и называется «История одного города».