Докажите, что индивидуализм, эгоизм, равнодушие — это не врождённые качества Печорина, а сознательно выработанная система убеждений, своеобразный "моральный кодекс".

Доказывать это удобнее не «общими словами», а через логику поступков Печорина и его собственные признания в разных повестях. Если собрать его высказывания и действия, становится видно: холодность и эгоцентризм — не «темперамент» от рождения, а сознательно выработанный способ жить и защищаться, целостная система правил.

1) Печорин сам формулирует для себя «код»: разум — над чувствами, свобода — над привязанностями.
В «Княжне Мери» он описывает свою раздвоенность: один Печорин действует и страстно желает, другой — наблюдает, судит, холодно разбирает. Это не бездумная природа, а принцип: поставить над собой критика и не позволять чувству взять верх. Отсюда его постоянная установка «не привязываться», «не быть игрушкой обстоятельств». Он не доверяет импульсам и заранее гасит их — осознанная дисциплина, а не врождённая бесчувственность.

2) Он обращается с людьми как с «опытами», потому что так решил жить, а не потому что «не умеет чувствовать».
С Белой он сначала добивается её любви как средства самоутверждения и проверки: способен ли он быть счастлив? Когда опыт «подтверждает» его скуку, он хладнокровно отступает. В «Княжне Мери» он соблазняет Мери не из страсти: он прямо ставит цель — уязвить Грушницкого, проверить власть над светом, измерить пределы собственных влияний. В обоих случаях мотив — не природный эгоизм, а рациональная, заранее поставленная задача «попробовать» чувства как лабораторный материал. Так действует не «урождённый эгоист», а человек, который превратил жизнь в серию экспериментов.

3) Его «равнодушие» избирательно и включается как маска — следовательно, это позиция, а не конституция.
Там, где маска мешает его внутреннему мерилу, он её снимает. После гибели Белы он болеет и мучится — значит, чувствовать он может глубоко. В «Фаталисте» рискует жизнью, чтобы задержать убийцу, — поступок не эгоистический. К Вере у него живая, невыносимо болезненная привязанность; он страдает от собственной неспособности удержать её. Но — по своему «кодексу» — снова выбирает свободу и самоиронию, потому что «не позволит» себе зависеть. Равнодушие здесь — не врождённая пустота, а выученная броня.

4) Источник «кода» — опыт разочарования и социальная среда, а не «дурная натура».
Печорин не раз объясняет: воспитание, светская среда, привычка разгадывать лицемерие сделали его подозрительным, научили сомневаться «во всём». Его скепсис — ответ на эпоху и общество, где высокие слова обесценены. Отсюда и «метод»: не верить, проверять, не связывать себя обязательствами. Он сам называет себя «нравственным калекой» — значит, чувствует повреждение, понимает его причины и… сознательно опирается на него как на систему выживания.

5) Философские испытания — ещё один кирпич в построенном им миропорядке.
В «Фаталисте» он не просто пускается в риск: он проверяет идею предопределения на практике. Это типично для его «кодекса»: мысль → эксперимент → вывод. Он живёт как исследователь собственной души и чужих — и именно поэтому выглядит холодным. Это стиль, программа, последовательный рационализм, доведённый до аморализма.

6) Итог: «индивидуализм» — его выбор и техника существования.
Печорин ставит личную волю выше всего, но делает это как человек, который выстроил систему самоограничений: держать дистанцию, не верить слову, властвовать над ситуацией, не попадать в зависимость от страстей, проверять людей и идеи «на разрыв». Он болезненно рефлексивен, умеет сочувствовать и страдать — стало быть, не «природный эгоист». Он сознательно задавливает в себе мягкость, потому что убеждён: иначе эпоха его разрушит. Так рождается его «моральный кодекс» — не природа, а стратегия.

Таким образом, индивидуализм, эгоизм и внешнее равнодушие Печорина — это не врождённые черты, а выработанный мировоззренческий комплекс: холодный разум-надзиратель, культ личной свободы, эксперимент вместо доверия и маска бесстрастия как броня. Это выбор и метод, а не «характер от рождения».