В.А. Жуковский баллада "Светлана". Черты романтизма и сентиментализма в балладе.

Вот как я бы разложил «Светлану» Жуковского по полочкам — где в ней романтизм, а где сентиментализм.

Общая рамка

Баллада построена на святочном гадании и сне героини: ночь, тревожное ожидание жениха, «поездка» со страшными приметами, мёртвый жених — и пробуждение, благополучная развязка. Уже сама двухмирность (сон/явь), пограничное время (святки, ночь), мистические эпизоды и символика цветов и звуков — классические приметы раннего русского романтизма. Но при этом центр тяжести — в тёплом «домашнем» мире «чистой» героини, в её чувстве, слезах, молитве, милых бытовых деталях — это наследие сентиментализма.

Черты романтизма

1. Два мира и контраст реальности и ирреальности.
   Линия сна задаёт «иной» план: дорога-метель, изба с зеркалом, «поездка» с мёртвым женихом, кладбище. Жизнь/смерть, свет/тьма, день/ночь — резкие оппозиции, на которых держится действие.

2. Мистическое и демоническое начало.
   Гадание, «зловещие» приметы (ворон, завывание, треск), мёртвый жених, «кручина» ночи — балладная сверхъестественность как форма испытания героини.

3. Символический язык.
   Белое/чёрное (невеста — белизна, голубь; ворон, метель — мрак), свеча и икона, колокольный звон, зеркало. Вещи — не просто детали, а знаки моральных и метафизических смыслов.

4. Лиризация повествования и авторское «я».
   Повествователь то сочувственно шепчет, то предостерегает, то вносит молитвенные интонации — типичная романтическая «песня-баллада», где автор переживает вместе с героиней.

5. Национально-фольклорная окраска.
   Русские святки, гадания, «девичий хоровод», свадебные обряды — романтический интерес к народной поэтике и «колориту старины».

6. Испытание личности и внутренняя свобода.
   Романтический смысл сна — проверка веры и постоянства: героиня остаётся верна, не поддаётся «мраку», и этим побеждает «рок».

Черты сентиментализма

1. Культ чувства, «добродетельного сердца».
   Светлана — не героиня страсти, а героиня чувства: скромность, кротость, нежность, верность. Именно «доброе сердце» и «чистые слёзы» — её нравственная опора.

2. Домашний, «камерный» мир.
   Интерьеры, девичьи посиделки, уютные бытовые детали, уменьшительные формы, ласкательная лексика — атмосфера «милого» и «трогательного», от Карамзина.

3. Слёзы, жалость, участие.
   Рефрен сочувствия, мягкий тон рассказчика, психологическая наблюдательность — это не героическая поэма, а трогательная история о страхе и надежде.

4. Дидактичность и моральный итог.
   Счастливая развязка («свет побеждает тьму») — не случай: молитва, смирение, доверие Провидению спасают. Это сентиментальная формула «добродетель вознаграждена».

5. Христианская чувствительность.
   Молитва перед иконой, крест как защита — религиозное чувство подано не как догма, а как трепетная внутренняя опора «чуткого сердца».

Как эти две линии сплетаются в композиции

• Романтическое испытание помещено в сентиментальный характер: страшный сон (романтизм) проверяет нежную, добродетельную героиню (сентиментализм).

• Контрасты (ночь/день, смерть/жизнь) разрешаются морально-психологически: вера и мягкость сердца рассеивают мрак.

• Фольклор служит фону романтической «таинственности», а язык — мягкий, певучий, с уменьшительно-ласкательными формами — удерживает тональность от одичавшего ужаса к трепетному «страху и надежде».

• В отличие от «Людмилы», где трагизм сильнее, «Светлана» сознательно «просветлена»: Жуковский сохраняет романтическую ночь, но даёт сентиментально-христианское утро.

Итог

«Светлана» — образцовый гибрид раннего русского романтизма и позднего сентиментализма. Романтизм — в ночном сне, мистике, символах, антитезах, фольклорной среде и авторской лирике; сентиментализм — в центре на «добром сердце», в камерной бытописательной ткани, в слезливой нежности интонации и в морали, где вера и добродетель приносят свет и спасение.