Я бы описал отношения большевиков и Православной церкви в годы Гражданской войны как последовательный переход от настороженного сосуществования к открытому конфликту с элементами силового давления и частичными локальными компромиссами.

Что произошло сразу после Октября

• Ликвидация имущественной базы. Декрет о земле (26 октября/8 ноября 1917) распространялся и на церковные и монастырские земли: их изъяли.

• Монополия государства на акты гражданского состояния. Декрет от 18 декабря 1917 ввёл гражданский брак и ЗАГСы; церковь утратила юридические функции в браке, рождении, смерти.

• Официальное отделение. Декрет «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» (20 января/2 февраля 1918) лишил церковь прав юрлица, национализировал храмы и имущество (их можно было лишь арендовать общинами), запретил религиозное преподавание в государственных школах. Это юридически маргинализовало РПЦ.

Ответ церкви и первые столкновения

• Восстановление патриаршества. Поместный собор 1917–1918 избрал Патриарха Тихона (интронизация в ноябре 1917).

• Нравственные осуждения насилия. В посланиях 1918 года Тихон осудил беззакония и репрессии, что власти восприняли как политическую враждебность. Начались аресты, закрытия монастырей и приходов, изъятия имущества.

• Эскалация на фоне «красного террора». После 5 сентября 1918 (декрет о «красном терроре») репрессии коснулись и духовенства; были убийства и расстрелы священнослужителей (один из самых известных ранних эпизодов — убийство митрополита Киевского Владимира в январе 1918).

В условиях самой войны

• Идеологическая несовместимость. Для большевиков церковь была опорой «старого строя» и потенциальной контрреволюции; для большинства церковной иерархии власть — «безбожной» и насильственной. Это задавало тон — недоверие и конфронтацию.

• Разный режим на «красных» и «белых» территориях.

  • В красном тылу — антирелигиозная агитация, закрытие монастырей как «контрреволюционных гнёзд», суды над духовенством по политическим статьям, споры за храмы и имущества (формально они уже государственные).

  • В белом тылу — благожелательнее: молебны в войсках, поддержка патриарха, иногда возвращение храмов и допуск религии в школу. Это, в свою очередь, укрепляло у большевиков убеждение, что РПЦ — часть «белого» лагеря.

• Повседневная «мелкая война». На местах — тысячи конфликтов: от навязывания «договоров о пользовании храмом» до попыток закрытия приходов; где-то священники шли на осторожное сотрудничество ради сохранения богослужений, где-то общины сопротивлялись и получали уголовные дела.

• Попытки церкви удержаться вне политики. Осознавая угрозу раскола и репрессий, Тихон всё чаще призывал духовенство не вовлекаться в политическую борьбу. К финалу войны он издал «Указ № 362» (ноябрь 1920), позволяющий епархиям действовать автономно при разрыве связей — инструмент выживания в условиях разрухи и смены власти.

Финишный аккорд «военных лет» и переход к НЭПу

• Голод 1921–1922 и изъятие ценностей. Власть решила изъять церковные драгоценности «на помощь голодающим». Церковь соглашалась на добровольную передачу небогослужебных предметов, но на практике прошли массовые силовые изъятия, столкновения и громкие процессы над духовенством. Формально это уже после основных боёв Гражданской, но по сути — продолжение логики военного времени.

• Итог к началу НЭПа. РПЦ лишена собственности и публично-правового статуса, поставлена под постоянный надзор; часть духовенства эмигрировала вместе с белыми, многие осуждены или репрессированы. На фоне изнеможения церкви и общества начинают зреть внутренние расколы, которыми власть позднее воспользуется.

Если суммировать: в годы Гражданской войны отношение советской власти к РПЦ было преимущественно враждебным и репрессивным. Законодательная «маргинализация» 1917–1918 годов быстро дополнилась практикой давления, изъятий и показательных наказаний. Церковь пыталась сохранять пастырскую деятельность и дистанцию от политики, но война и раскол страны затягивали её в противостояние, а на «красной» стороне это служило дополнительным оправданием для ужесточения курса.