Какие тенденции способствовали появлению новых независимых государств в Европе после Первой мировой войны?

Коротко: новые государства в Европе родились не «из ниоткуда», а на волне распада империй, взрывного роста массового национализма и пересборки карты победителями в духе «самоопределения» — причём с сильной долей великодержавных интересов.

Что именно тянуло карту к перекройке:

1. Крушение многонациональных империй
   Аус-Германская, Российская и Османская империи развалились — образовался «вакуум власти». Его заполнили Польша, Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Чехословакия, Австрия, Венгрия, Королевство сербов, хорватов и словенцев (будущая Югославия) и др.

2. Поражение и делегитимация старых режимов
   Военные потери, голод, инфляция, фронтовые бунты и революции 1917–1919 гг. обрушили престиж династий и «имперской» модели. На смену пришли республики и национальные советы, готовые брать власть на местах.

3. Волна национального самоопределения
   Идея, что «народ» — источник власти, стала массовой. Её подхватили движения с до-военными корнями (поляки, чехи, словенцы, прибалты и др.), у которых были элиты, пресса, школы, культурные общества и готовые лидеры.

4. Вильсоновский дискурс и «14 пунктов»
   Принцип самоопределения (пусть и применён избирательно) дал моральный язык для заявок на государственность. Особенно показательно — восстановление Польши и создание Чехословакии.

5. Парижская мирная конференция и система мирных договоров
   Версаль, Сен-Жермен, Трианон, Нёйи, Севр/Лозанна юридически закрепили новые границы: признали новые государства, расчленили Австро-Венгрию, урезали Германию и Венгрию, перераспределили спорные территории.

6. «Кордòn санитар» против большевизма
   Победители поощряли пояс независимых стран между Германией и Советской Россией (Прибалтика, Польша, Румыния усиленная, Финляндия) как стратегический барьер и буфер нестабильности с востока.

7. Массовая мобилизация и опыт войны
   Всеобщая воинская повинность, фронтовой опыт, уравнивающее воздействие армии и бюрократии усилили чувство «мы» у крупных этнических групп и дали кадры для администраций, милиций, армий новых государств.

8. Плебисциты и международные комиссии по границам
   Часть спорных районов решали голосованиями и комиссиями (Шлезвиг 1920, Верхняя Силезия 1921, Каринтия 1920). Это не всегда было идеально, но создавало процедурную основу для признания границ.

9. Социально-экономический кризис и прагматизм элит
   Разорённые регионы стремились контролировать «свои» рынки, порты и железные дороги. Национальные правительства казались эффективнее для восстановления хозяйства и привлечения помощи.

10. Демократическая волна 1918–1920 гг.
    Всеобщее (или почти всеобщее) избирательное право, учредительные собрания, конституции — легитимировали новые режимы внутри страны и в глазах внешних акторов.

11. Поддержка диаспор и внешних лобби
    Польская, чешская, балтийские эмиграции работали с правительствами Антанты и общественным мнением, добиваясь дипломатического признания и кредитов.

12. «Этнографический» подход к карте — и его пределы
    Стремление рисовать границы «по народам» стало нормой, хотя этническая пестрота Центральной и Восточной Европы породила крупные меньшинства внутри новых государств — источник будущих конфликтов, но в 1918–1921 гг. это служило аргументом в пользу независимости.

В сумме: сочетание распада имперских центров, мобилизации национальных движений и международного оформления через Парижскую систему создало окно возможностей, которым быстро воспользовались подготовленные элиты — и карта Европы обрела целый ряд новых суверенных игроков.