Совсем не по далёку в тридцати верстах расположилось богатое поместье князя Верейского. Князь в течение долгого времени находился в чужих краях и никакого сношения не существовало между двумя сёлами Покровским и Арбатовым. Но в конце мая князь возвратился из-за границы и приехал в свою деревню, которой отроду ещё не видал. Привыкнув к рассеянности, он не мог вынести уединения и на третий день по своём приезде отправился обедать к Троекурову, с которым был некогда знаком. Князю было около пятидесяти лет, но он казался гораздо старее. Излишества всякого рода изнурили его здоровье и положили свою неизгладимую печать. Несмотря на то, наружность его была приятна, замечательна, да и привычка быть всегда в обществе придавала ему некоторую любезность, особенно с женщинами. Он имел непрестанную нужду в рассеянии и непрестанно скучал. Кирила Петрович был чрезвычайно доволен его посещением, приняв оное за знак уважения от человека, знающего свет. Он стал угощать его смотром своих заведений и повёл на псарный двор. Князь, однако, чуть не задохся в собачьей атмосфере и поспешил выйти вон, зажимая нос платком, опрысканным духами. Старинный сад с его стрижеными липами и правильными аллеями ему не понравился, но он хвалил и восхищался. Слуга пришёл доложить, что кушанье поставлено, и они пошли обедать. Князь прихрамывал, устав от своей прогулки, и уже раскаиваясь в своём посещении. Но в зале, когда встретила их Марья Кириловна, старый волокита был поражён её красотой. Троекуров посадил гостя подле неё. Князь был оживлён её присутствием и успел несколько раз привлечь её внимание любопытными рассказами. После обеда Кирила Петрович предложил ехать верхом, но князь извинился, указывая на свои бархатные сапоги и шутя над своею подагрой. Он предпочёл прогулку в линейке с тем, чтобы не разлучаться с милою своей соседкой. Два дня спустя после сего посещения Кирила Петрович отправился с дочерью в гости к князю Верейскому. Подъезжая к Арбатову, он не мог не любоваться чистыми и весёлыми избами крестьян и каменным господским домом, выстроенным во вкусе английских замков. Перед домом расстилался густо-зелёный луг, на коем паслись швейцарские коровы, звеня колокольчиками. Князь, подав руку молодой красавице, подвёл гостей к окну, и им открылся прелестный вид. Волга протекала перед окнами, и по ней шли нагруженные барки под натянутыми парусами и мелькали рыбачьи лодки, столь выразительно прозванные душегубками. Потом они занялись рассмотрением галерей картин, купленных князем в чужих краях. Князь объяснял Марье Кириловне их достоинства и недостатки. Он говорил о картинах не на условленном языке знатока, но с чувством и воображением, поэтому Марья Кириловна слушала его с удовольствием. После обеда хозяин предложил гостям пойти в сад. Они пили кофей в беседке на берегу широкого озера, усеянного островами. Вдруг раздалась духовая музыка, и шестивёсельная лодка причалила к самой беседке. Они поехали по озеру и посетили несколько островов. На одном находили мраморную статую, на другом — уединённую пещеру, на третьем — памятник с таинственной надписью, возбуждавшей в Марье Кириловне девичье любопытство, не вполне удовлетворённое учтивыми недомолвками князя. Время прошло совершенно незаметно, и вскоре начало смеркаться. Князь спешил возвратиться домой — самовар их ожидал. Князь просил Марью Кириловну хозяйничать в доме старого холостяка, и она разливала чай, слушая неистощимые рассказы любезного говоруна. Внезапно прозвучал выстрел, и ракета осветила небо. Князь подал Марье Кириловне шаль и позвал её и Троекурова на балкон. Перед домом в темноте разноцветные огни вспыхнули, завертелись, поднялись вверх колосьями, пальмами, фонтанами, посыпались дождём, звёздами, угасали и снова вспыхивали. Марья Кириловна веселилась как дитя.

0 0 Пожаловаться