Придумайте продолжение если произведение заканчивается словами:ну вот баба ты первое слово молвила тебе и горшок мыть.
Жили-были мужик да баба. Оба были такие ленивые... Так и норовят — дело на чужие плечи столкнуть, самим бы только не делать... И дверь-то в избу никогда на крюк не закладывали: утром-де вставай, да руки протягивай, да опять крюк скидывай... И так проживем. Вот раз баба и свари каши. А уж и каша сварилась! Румяна да рассыпчата, крупина от крупины так и отваливается. Вынула баба кашу из печи, на стол поставила, маслицем сдобрила. Съели кашу и ложки облизали... Глядь, а в горшке-то сбоку да на донышке приварилась каша, мыть горшок надобно.Вот баба и говорит:

— Ну, мужик, я свое дело сделала — кашу сварила, а горшок тебе мыть!

— Да полно тебе! Мужиково ли дело горшки мыть? И сама вымоешь.

Ну, вот баба ты первое слово молвила, тебе и горшок мыть!

Мужик это сказал, откинулся на лавку да взялся носком лаптя обухов кулак чесать, словно от его слов вся тяжесть горшка свалилась с его плеч. А баба тем временем не отступает:

— А коли так, мужик, давай на честность проверимся. Кто в этом доме первым словом заговорит — тот и горшок моет.

Мужик подумал, что игра эта ему на руку: он же целый день может молчать, а бабе все равно что-то придется сказать — будь то кур к вечеру запереть или воду принести. Но что мужик, что баба — оба себе на уме. Баба хитро глянула, рука на боке, да и сама уселась на лавку.

Сидят. Молчат.

Тут соседский петух голос подал — кукареку. Мужик дернулся было, привычно хотел "Шумно, зараза!" сказать, но вовремя рот прикусил. А баба, знай себе, сидит спокойно. Петух замолк, а тут козел соседский блеять начал — мужику снова подмывает — вот так бы и рявкнул, но опять молчит.

На третий день сидения молча и баба, и мужик измотались. Жить-то как: воды в избе нет, печь не топлена, каша не варена, а вся посуда - в уголок свалена.

На четвертый день первым не выдержал мужик, полез в печь, кашу начал разогревать. а та твердая до камня. Баба улыбнулась всё ближе к этому безмолвия ближе, сло жут не спине-поводы был промолчал, "Що с тос

Ну, вот баба ты первое слово молвила, тебе и горшок мыть!

Мужик-то это сказал, но баба была не из тех, кто легко сдаётся.

— Ох, мужик, ну коли уж так, — отвечает баба с хитринкой в голосе, — тогда предлагаю условие: кто первым заговорит, тому и горшок мыть.

Мужик, конечно, на это согласился. Решил, что молчание — дело несложное, авось баба первой слово и скажет. А баба задумала другое.

Сидят оба, молчат. Мужик посмеивается, думая, что легко выдержит. Но баба не теряла времени зря. Взяла тяпку, вышла во двор и давай грядку под окном рыхлить. Мужик смотрит в окно и думает: "Что это она задумала? Неужто и правда работать взялась?"

А баба, работая, напевает себе что-то под нос, словно вовсе не замечает мужика. Тот, конечно, не выдерживает, кряхтит и идёт посмотреть поближе. А баба тут как тут:

— Ох, мужик, а чего это ты молчишь? Дело-то само не сделается! Давай уж вместе управимся.

Мужик, гордый своим упорством, молчит и в руки работу не берёт. Тогда баба, глядя на него, придумала другую хитрость. Притащила старую курицу, что давно уже не несла яйца, и начала её ощипывать.

Мужик смотрит — не понимает: куры-то всегда её работа, а тут вдруг такой шум. Хотел было спросить, зачем она это делает, но сдержался.

На следующий день баба вынесла курицу во двор и устроила пир. На соседей накричала, мол, кто хочет кусок — подходите. Соседи начали смеяться, подшучивать над мужиком:

— Ох, мужик, ты чего же жену заставил курицу варить да за тебя горшок вымывать?

Тут мужик не выдержал, вспылил:

— Да ни за меня вовсе, она сама выдумала!

И тут баба засмеялась.

— Ага! Мужик, ты первый слово молвил. Теперь тебе и горшок мыть!

Так мужик ничего не ответил, только закатал рукава и пошёл к ручью с горшком. А баба с тех пор каждый раз, как работа в доме есть, хитростью мужика к делу пристроит. И зажили они теперь сговорчиво: кто первый кашу доест, тот и горшок моет!